Девушка наклонилась, ее волосы коснулись лица Мейсона.

– Не упусти эту возможность! Иначе останется лишь один выход… – В ее глазах снова вспыхнул безумный огонь. – Я была жрицей Громовержца больше года и многому научилась – например, знаю слова силы, способные призвать Темного Властелина со дна озера, – задумчиво произнесла она. – Я смогу их произнести, если понадобится. Прежде это было сделано лишь однажды, много лет назад, и Властелин поднялся из глубин. Курупури погибли – все, кроме тех, кто сбежал.

Яна взмахнула рукой, и кинжал сверкнул, разрезав последний ремень. Археолог принялся разминать затекшие мышцы.

– Скажи мне, – с любопытством спросил он, – видела ли ты когда-нибудь белых людей не из твоего племени? Людей вроде меня?

– Нет. Никогда. Я не знала, что такие люди вообще существуют. У наших жриц кожа была золотистой, не такой белой, как у тебя. – Она оценивающе посмотрела на Мейсона. – Подожди, скоро наступит ночь. Если выйдешь сейчас, тебя убьют.

Глаза Яны больше не смотрели с жестокостью и гневом. Взгляд неожиданно стал теплым.

– Ты не такой, как курупури. А я… с тех пор, как стала жрицей, не знала любви… – Она вдруг обвила руками шею Мейсона, напряглась и горячо задышала ему в щеку. Жрицу охватило безумие страсти. – Я не знала любви…

Мейсон попытался вырваться. Девушка отпрянула, лицо ее стало суровым.

– Нет? – спросила она. – Не забывай, ты еще не освободил белую девушку. Если я позову на помощь…

Мейсон криво улыбнулся. Яна снова бросилась к нему в объятия. Сопротивляться было почти невозможно. Соблазнительные формы манили из-под тонкой ткани.

Разведя руками, Мейсон наклонил голову и поцеловал девушку. Влажное пламя ее губ заставило его сердце забиться сильнее. Душа жрицы пылала жарче, чем обжигающий ветер сонда, что веет над пампасами. Ее всепожирающая страсть волной нахлынула на Мейсона.

Она вздрогнула и застонала. Снаружи раздался шум. Яна мгновенно отпрянула и прижала палец к губам.

– Подожди…

Она скрылась снаружи. Мейсон услышал, как она спорит с каким-то обладателем низкого голоса, затем голоса стихли. Он подполз к выходу и выглянул. Рядом никого не было, лишь вдали несколько курупури слонялись по деревне. Солнце уже почти скрылось за горизонтом.

Ждать оставалось недолго.

Спустя два часа стало достаточно темно, чтобы предпринять побег. Охранник так и не вернулся. Мейсон выбрался из тюрьмы. Луна только взошла, и археолог прятался в тени хижин. На глаза попалась брошенная кем-то у тлеющего костра тяжелая дубинка, и он ее присвоил.

Мейсон направился к пирамиде. Доносившееся оттуда приглушенное пение пробудило в нем зловещие предчувствия. Он заметил на вершине пирамиды какое-то движение – уж не бронзовые ли волосы Аласы там блестят?

Покосившись на озеро, археолог невольно вздрогнул. Что говорила Яна? Что в глубинах спит Громовержец, чудовищный бог, которому курупури приносят жертвы. Может ли на самом деле какой-нибудь исполинский зверь обитать в этих тихих водах на заре цивилизации? Даже в эпоху Мейсона о южноамериканских болотах и джунглях ходили всякие легенды…

Глава 11. Кровь на пирамиде

Мейсон остановился у подножия пирамиды. На плоской вершине сверкал золотой трон, на котором восседала мумия прежней жрицы. В свете луны Мейсон увидел жреца, коротышку Зола в компании других индейцев.

Аласа тоже была там. Ее, одетую в легкую накидку, держали двое мужчин. Горловое пение зазвучало громче. Вдруг Зол повернулся, снял с мумии нагрудные пластины и пояс, затем поднял ее с трона. Трижды крутанув труп над головой, швырнул его в темные воды озера. Полетели серебристые брызги.

Мумия немного покачалась на волнах, после чего вода забурлила и поглотила ее. Пение перешло в торжествующий рев.

Мейсон осторожно двинулся вперед с дубинкой в руке. Зол сорвал с плеч Аласы накидку. Обнаженная девушка в лучах луны казалась изумительной работы статуей богини красоты. Пока ее тащили к трону, она сопротивлялась, но тщетно – индейцы крепко связали ее по рукам и ногам. Зол поманил одного курупури, и тот приблизился с глубокой миской в руках.

Подошли и другие, неся длинную жердь, к которой был привязан индеец. Раздался громкий клич.

Из теней к основанию пирамиды начали стекаться люди – все племя курупури собралось посмотреть на жертвоприношение. Мейсон спрятался, до белых костяшек сжимая дубинку.

За руками Зола было сложно уследить. Пленник издал предсмертный крик, который сразу же захлебнулся. Из горла хлынула кровь. Жрец быстро подставил миску и наполнил ее до краев.

Собравшиеся на пирамиде молча ждали. Зол погрузил в миску руки, после чего вскинул их и принялся размазывать кровь по обнаженному телу Аласы, пока вся ее стройная фигура, от шеи до лодыжек, не покрылась алым. Он поднял кинжал и осторожно опустил, уперев острие в голый живот Аласы.

Девушка резко вскрикнула. Мейсон догадался, что началась церемония татуировки. В ближайшие месяцы Аласе предстоит вытерпеть страшные муки – ее будут резать острым ножом и в открытые раны втирать краски, пока затейливые узоры не покроют все ее тело, как у жрицы Яны.

Снова опустился кинжал. Аласа опять закричала – тихо, испуганно, отчего внутри Мейсона вспыхнула кровавая ярость.

Он поднял дубинку и выскочил из укрытия. От пирамиды его отделяла шеренга индейцев, но он прорвался с одним лишь смертельным взмахом. Индеец с проломленным черепом растянулся на земле, а Мейсон с криком помчался дальше.

За его спиной раздался дружный рев. Он не отреагировал, прыгая по грубым камням пирамиды, которые, впрочем, нисколько не скользили. Люди на вершине сгрудились и достали оружие, но организовать оборону не успели.

Увидев перед собой бледную в свете луны оскалившуюся физиономию, он махнул дубинкой. Индеец вскрикнул и упал.

– Взять его! – завопил Зол. – Живьем взять!

В руке у жреца вдруг оказалось копье, и он ринулся вниз, отводя руку для броска. Мейсон метнул дубинку.

Та попала точно в цель. Коричневое лицо Зола превратилось в кровавое месиво. Жрец с воплями повалился на каменные блоки.

А Мейсона уже окружил десяток курупури. Осознавая свое незавидное положение, он бил руками и ногами, кусался и царапался. Чья-то голая ступня едва не ударила его в лицо, но он успел уклониться.

Несмотря на отчаянное сопротивление, Мейсона повалили. Когда ему заламывали за спину руки, он успел заметить на троне Аласу. По ее телу струилась темная кровь.

– Кент, ты цел? – выкрикнула девушка.

– Цел, – ответил он, и тотчас перед ним возникло изуродованное, окровавленное лицо Зола.

Жрец сверху смотрел на белого человека.

– Скоро ты умрешь, – тихо, но злобно прошептал он. – И смерть твоя будет медленной!

Повернувшись к озеру, жрец поднял жертвенный кинжал.

– Властелин Бездны, – нараспев произнес он, – у нас теперь